Воспоминания являются текстовым вариантом замечательной передачи 5 марта 2006 года на радио "Радонеж" с участием священника (ныне протоиерея) Николая Скурат, игумении Иулиании (Каледы), протоиерея Максима Козлова.
Скачать аудио-запись в формате mp3 (6.8 Мб).
5
марта 2000 (21 февраля), в воскресение, скончался митрофорный
протоиерей отец Александр Егоров, все свое служение в течение 48 лет
по милости Божией совершивший в одном храме - у св. Пророка Илии в
Обыденном переулке в Москве.
Он родился 23 августа
1927 г. в Москве в благочестивой семье и погребен на старом московском
Введенском кладбище совсем близко от могилы праведного
Алексия (Мечёва) .
Отпевание по благословению Святейшего Патриарха Алексия совершил архиепископ
Истринский Арсений, который в прощальном слове пожелал приходу сохранять
свои традиции, живым воплощением которых был новопреставленный о.
Александр.
Ниже публикуем воспоминания
об о. Александре, составленные одним из его многочисленных чад.
Начало
и конец земного пути.
Наш дорогой Батюшка
Александр "От юности Христа возлюбил еси" подобно преподобному Серафиму,
которого особо почитал и, "тому работати пламенно вожделев", отдал
свою жизнь Богу и людям, каждодневно выполняя главнейшие заповеди:
"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всею душею твоею,
всею крепостию твоею и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как
самого себя"
(от Луки, 10.27).
Он следовал преподобному Серафиму Саровскому в пламенном служении,
кротости, постоянной помощи недугующим духом, по апостолу
Павлу, писавшему (Флп.3.17): "Подражайте, братия, мне и смотрите
на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас".
Каждый понедельник, исключая Великий пост и Великие праздники,
он своим чудным голосом пел акафист преподобному Серафиму,
а в
изобразил свяшенномученик Серафим (Чичагов) на камне. Акафист
Батюшка сопровождал молитвами покровителю родного города Москвы
св. князю Даниилу. Любил молиться в храме и св. князю Александру
Невскому, имя которого носил. Рукоположен во иереи он был
на Рождество Богородицы в 1951 году, в праздник особо чтимый
в Серафимо-
Дивеевском
монастыре.
Более чем 40-летнее
служение о. Александра Егорова в храме св. Пророка Илии в Обыденном
переулке, как отметил в прощальном слове Святейший Патриарх Алексий,
приходивший проститься с новопреставленным вечером накануне отпевания,
было исполнено деятельной любви к Богу и людям. Бывало, по несколько
дней к ряду о. Александр исповедовал, совершал Евхаристию, причащал
на дому больных, путешествуя без машины, потом венчал, крестил, оставляя
немногие часы на ночную молитву и отдых. Литургию он совершал пламенно,
поминал на проскомидии множество имен по запискам и по памяти, выходя
для краткой исповеди на клирос. Молился, молился, и молился за убиенного
Царя, близких ему иерархов, за усопших и здравствующих духовных чад.
Отец Александр был одним из тех, кого "органы" в период кинопередвижек,
"крутивших" по селам фильмы о броненосце и Чапаеве в оскверненных
храмах, называли поп-передвижка. В простой одежде, с маленькой бородкой,
с полами рясы, ловко и крепко запрятанным под пальто, а чаще в ношеном
гражданском костюме, они шествовали по тротуарам, ехали в трамваях
и электричках с маленькими спасительными чемоданчиками, неся на груди
Дары больным, умирающим и просто погрязшим во "страхе иудейском" (Ин.
20.19). Эти апостолы нашего времени были трудно уловимы для преследователей
Церкви и ненавидимы ими.
Детство и юность о.
Александра пришлись на особо трудные для Церкви тридцатые и сороковые
годы. Несмотря на гонения, в семье его родителей сохранялась строго
православная жизнь. Отец и мать (Николай Никифорович и Ольга Ивановна)
собирали с дореволюционных времен православную литературу. У них были
замечательные книги, семена веры из которых падали на добрую почву.
Отец, работая на заводе в с. Богородском на окраине тогдашней Москвы,
постоянно помогал в церкви Спаса Преображения, где был чтецом. Мать
тоже трудилась в церкви, в том же храме. Сын Александр, по воспоминаниям
протоиерея Алексия Резухина, помогал в алтаре, учась в школе. В годы
тяжелого административного антирелигиозного давления люди обычно скрывали
свое отношение к Православию: исповедовались и причащались в разных
храмах и даже в разных городах - там, где их не знали; священники
с большим риском, тайно совершали требы и даже Литургию на дому, окормляя
тайных христиан.
В семье Егоровых все
было открыто. Будущий наш Батюшка не снимал нательного креста. В школе
над ним смеялись, как он рассказывал мне уже в последние месяцы своей
жизни. На медосмотрах и на уроках физкультуры, быть может, он один
выделялся крестом на груди. По жестоким нравам того времени насмешки,
наверное, были очень резкими, вероятно, поддерживались учителями и
вполне могли сопровождаться побоями, о чем Батюшка умалчивал. За нательный
крест ему в школе дали прозвище - "Поп", знаменуя уже тогда его будущее
служение.
Учась, о. Александр
одновременно работал на заводе "Красный богатырь". Это было обычным
по условиям военного времени. Он любил вспоминать о работе. Как-то
говорил о навыках и специальных приемах, раскрывая свой профессионализм.
Работал он добросовестно, квалифицированно на тех работах, которые
поручались подростку, работал иного. На заводе его ценили, давали
рабочую карточку и отмечали благодарностями. Когда пришел срок призыва
в армию, завод дал бронь своему ударнику. Ему предстояла карьера на
производстве, но он удивил всех, когда принес справку из Семинарии,
тогда только обосновавшейся в Лавре, о зачислении по конкурсу в состав
семинаристов. Оказалось, он после вечерней школы без разговоров сдал
экзамены в Семинарию и неожиданно для себя получил письменное уведомление,
что будет зачислен. Радость
его была велика. Даже на смертном одре он, рассказывая, светился той
радостью. В жизни наступал перелом. Предстояло восхождение Горе. Но
уйти с завода в Семинарию в то время, которое сейчас представляется
мягким по отношению к Церкви, было крайне не просто. Для заводской
парторганизации, комсомола и администрации уход в Семинарию молодого
человека, хотя и не комсомольца, был звонкой пощечиной, поводом для
партийных взысканий руководству за отсутствие антирелигиозной пропаганды
и неумение вовлечь в комсомол. Особенно, когда это касалось не какого-нибудь
"отсталого элемента", а заметного труженика, которого заслуженно ставили
в пример.
Необходимо вспомнить,
что в те сороковые годы еще около 10 лет отделяло нас от замечательного
государственного постановления, допускающего ныне увольнение по собственному
желанию через 2 недели после подачи заявления независимо от воли начальства.
Тогда собственного желания было недостаточно. Нужно было, во что бы
то ни стало, получить согласие начальства. Все трудящиеся были закрепощены.
Начальник цеха, увидев приглашение из Лавры, был поражен и развернуто
объяснил: "Об этом не думай, выбрось из головы, этого никогда не будет.
Не отпустим. Всё!" Александр Егоров сразу пошел к верховному руководству
- главному инженеру, а, может быть, и к директору. Тот ласково принял
его в своем кабинете, видимо, лично знал юношу, но, когда открылась
цель визита, стал резок и отказал. В трудное, почти безвыходное положение
попал абитуриент Семинарии. Однако он жизнь намеревался положить для
Бога и Церкви и с твердостью продолжал добиваться своего.
Надо сказать, что
письмо из Семинарии было составлено по-деловому. В нем содержалась
поддержка своим будущим питомцам. В
конце была приписка такого рода: "Если Вы в данное время работаете
и если Вам будут чинить препятствия, не будут отпускать с
работы для поступления на учебу, то сошлитесь на постановление
Правительства такое-то, где сказано, что администрация обязана
идти Вам навстречу и отпустить для обучения". На заводе этой
приписки видеть не хотели и грубо обрывали юношу.
Он с родителем
отправился к районному прокурору. Тот не знал постановления,
но поднял документы, позвонил на завод и дал предписание освободить
будущего отца Александра для перехода на учебу. Так от юности,
горя любовью к Богу, наш Батюшка, рискуя, добился права учиться
и трудиться на церковном поприще.
Закончив Семинарию
и женившись на своей доброй матушке Нине Васильевне, разделившей
с ним все жизненные труды и страдания последней его тяжелой
болезни, он вернулся на жительство в родительский дом, который
в последующие годы стал родным и для троих сыновей - Николая,
Сергия и Серафима и дочери Елены. По благословению священноначалия
сразу
по
окончании семинарии о. Александр начал служить в храме святого пророка
Божия Илии Обыденном, где его тепло всретил и наставил на путь настоятель
протоиерей Александр Толгский. Было это в 1951 году, а вскоре произошел
случай, глубоко запавший в душу Батюшки. Ночью загорелась деревянная
церковь его детства, от которой дом находился в десяти минутах ходьбы.
Молодой священник побежал в храм, вынес антиминс из алтаря, тушил
пожар, который, однако, нанес большой ущерб храму, восстановленному
и ныне действующему.
Кончина о. Александра
после тяжелой и продолжительной болезни по милости Божией пришлась
на воскресение, на те великие минуты, когда совершается Евхаристия.
В храм Илии пророка позвонили сразу же. В это время настоятель отец
Алексий Лапин совершал позднюю Литургию и заканчивал Евхаристический
канон. Одновременно об отходе души Батюшки дали знать в другие храмы.
Там также совершался Евхаристический канон.
Священники-ученики
о. Александра из Обыденного и из Бирюлева сразу же выехали на квартиру
Егоровых утешить матушку Нину и осиротевшую семью. Через час они уже
совершали панихиду, а в храмах панихиды были совершены по окончании
Литургии.
Накануне о. Александр
причастился. Он уже ничего не ел, но сам открыл уста для принятия
Тела и Крови Христовых. Промыслительно, что в течение дня долго не
удавалось по разным причинам привезти Святые Дары в Гольяново. Одна
машина, которой обычно пользовались, в это время была не исправна.
Другая сломалась в пути. Надеялись на третью, но и она почему-то отпала.
Позвонили одному духовному сыну о. Александра, который с машиной.
И он к шести часам вечера через Бирюлево, наконец, прибыл в Гольяново
со священником и Дарами к Батюшке. Так причащение было приближено
к кончине и состоялось по церковным часам уже в день смерти, в воскресение.
В приходе, где о.
Александр прослужил около 50 лет и где оставил сотни духовных чад,
время перед его отходом Господь отметил знамениями. Попускались и
искушения, которые, однако, как и то искушение с машинами, благополучно
разрешались во Славу Божию. Поэтому
во время похорон прихожанки говорили: "Батюшка Александр здесь, он
руководит всем, что происходит. "Действительно, пятичасовая заупокойная
служба - Литургия и отпевание по иерейскому чину, совершенное архиепископом
Арсением в сослужении сонма иереев, которые в шесть рядов стояли от
амвона до западной стены четверика, в присутствии сотен молящихся,
заполнивших все пространство храма и паперть - прошла на едином дыхании.
В тишине звучало прекрасное пение хора и чтение. Всякие недоразумения
разрешались сами собой, все в тесноте находили место, все батюшки
не были обойдены вниманием Владыки. Разрешительную молитву читал о.
Константин Кобелев.
Перед днем кончины
Батюшки мне показали, как мироточит икона Успения Богородицы в приделе
св. апостолов Петра и Павла, где обычно служил Батюшка. Особенно обильно
миро покрыло образ ап. Петра на этой иконе. Говорят, что и другая
икона Успения Богородицы в приделе святых Симеона Богоприимца и Анны
пророчицы тоже мироточила несколько ранее.
Батюшка тяжко пострадал
физически в последний год, а последние дни его жизни оказались отмечены
болезнями многих клириков и прихожан. Грипп, простуда, флебит, отит
и другие болезни опустошали храм. Несмотря на болезни, многие пришли
проститься, отстояли всю службу и ушли здоровыми. Один мальчик, едва
поправясь от отита, прошел без шапки под снегопадом крестный ход с
гробом вокруг храма в одном стихаре, и ему не стало хуже, вопреки
ожиданию родителей. Женщина, которая лежала с температурой в пятницу
и субботу, рядом со мной простояла, молясь всю службу, другая, пролежав
неделю с непонятной болезнью ноги, неожиданно получила исцеление в
день кончины Батюшки. Один из прихожан рассказывал, что после заупокойной
всенощной пришел домой больной и разбитый: не мог ни пить, ни есть,
не мог прочесть вслух вечерних молитв, так болело горло, голова...
Утром уже в первом Обыденском на пути от метро в храм в половине восьмого
утра получил облегчение. На кладбище при снегопаде и ветре он молился
без шапки (так как чувствовал себя себя вполне здоровым) и подпевал.
Здесь можно еще вспомнить,
что Батюшка во время первого и последнего паломничества на Святую
Земля 23 ноября - 1 декабря 1998 г, был избавлен от сильных болей
в спине, вызванных его смертельным недугом, который уже тогда развивался.
По возвращении в Москву боли, к сожалению, возобновились. Но он был
счастлив, что смог пройти по Святым местам, послужить там и посетить
пещеру Илии Пророка, во имя которого освящен главный престол его московского
храма.
Воистину наш Батюшка
отошел ко Господу, "любовь Христову стяжав" (из тропаря преподобному
Серафиму).
Нам же остается молиться
об упокоении новопреставленного отца Александра в надежде, что он
обретет у Господа дерзновение и далее предстательствовать за нас.
Вечная ему память!
Прихожанин
церкви cвятого
пророка Илии
Обыденной.
7.03.2000.
День блаженной
кончины батюшки выпал на конец февраля (по старому стилю) високосного
года: 21 число - память преподобного Тимофея в Символех.
Этому дню в високосные годы соответствует 5 марта нового стиля,
в прочие годы - 6 марта.
По триоди - воскресение о страшном суде.
Поэтому
во время похорон прихожанки говорили: "Батюшка Александр здесь, он
руководит всем, что происходит. "Действительно, пятичасовая заупокойная
служба - Литургия и отпевание по иерейскому чину, совершенное архиепископом
Арсением в сослужении сонма иереев, которые в шесть рядов стояли от
амвона до западной стены четверика, в присутствии сотен молящихся,
заполнивших все пространство храма и паперть - прошла на едином дыхании.
В тишине звучало прекрасное пение хора и чтение. Всякие недоразумения
разрешались сами собой, все в тесноте находили место, все батюшки
не были обойдены вниманием Владыки. Разрешительную молитву читал о.
Константин Кобелев.
